3. Соотношение отражения и информации. Знак и информация

Ясно, что вопрос о соотношении понятий отражения и информации связан с их определениями. Выше мы подробно останавливались на определении понятия отражения, его отличии от понятия взаимодействия с целью уточнить некоторые вопросы, которые вызывают споры. Однако расхождения во взглядах среди философов-марксистов не так уж значительны, они легко разрешаются (или могут быть разрешены). Поэтому можно считать, что различия во мнениях на взаимоотношение отражения и информации вызваны в основном неодинаковым пониманием именно информации.

Уже упоминалось о некоторых спорных моментах в трактовке понятия информации. Но поскольку предметом нашего обсуждения является соотношение понятий информации и отражения, здесь уместно привести некоторые наиболее типичные суждения.

Начнем наш обзор с обсуждения точек зрения, которые представляются нам неприемлемыми в силу того, что они либо утверждают, что информация может быть и не связана с отражением, или, наоборот, полагают, что отражение это и есть информация. Первого мнения придерживается, например, Б. В. Ахлибининский^*, а второго - Л. Е. Анисимова^**. Нам представляется значительно более обоснованной точка зрения, которая исходит из тождества и различия понятий информации и отражения (эта концепция подробно обоснована в работах Т. Д. Павлова)^***.

^* (См. Б. В. Ахлибининский. Информация и система. Л., 1969, стр. 114).

^** (Л. Е. Анисимова. Информация как отражение. - "Вестник ЛГУ", вып. 2. Серия экономики, философии, права, 1968, № 11.)

^*** (См., например, Т. Д. Павлов. Информация, отражение, творчество. М., 1967.)

Точка зрения, согласно которой понятие информации существенно связано с понятием отражения, была высказана и аргументирована в работах советских философов, прежде всего И. Б. Новика, Б. С. Украинцева, В. С. Тюхтина. Мы рассмотрим их взгляды, содержащиеся в недавних работах.

И. Б. Новик отмечает, что "информация по отношению к отражению занимает такое же место, как энергия по отношению к движению. Энергия - это качественная и количественная характеристика движения... И информация, подобно этому, представляет собой качественную и количественную характеристики организованности отражения"^*. Информация выступает здесь в качестве организованности, упорядоченности отражения. К этой точке зрения присоединяется В. А. Штофф^**. Поскольку отражение является всеобщим свойством материи и всегда характеризуется упорядоченностью, то информация выступает в качестве неотъемлемой характеристики отражения.

^* (И. Б Новик. Философские идеи Ленина и кибернетика. М., 1969, стр. 22.)

^** (См. В. А. Штофф. Моделирование и философия, стр. 125- 126.)

Б. С. Украинцев развивает оригинальную концепцию информации как выбора, ограничения некоторого множества элементов разнообразия. Причем этот выбор связывается лишь с такой активной формой отображения, которая не существует вне процесса управления. Таким образом, согласно этой точке зрения, информация связана не со всяким отражением, а лишь с отражением в кибернетических системах. "Информация не возникает,- пишет Б. С. Украинцев,- если нет высокоактивного отображения, но малоактивное отображение может иметь место без информации"^*.

^* (Б. С. Украинцев. Отображение в неживой природе, стр. 238.)

Концепция связи информации лишь с высокоактивным, кибернетическим отражением поддерживалась П. В. Копниным^*, который полагал, что основное отличие информации от отражения заключается в том, что информация возникает на определенном уровне организации материи; причем еще одной особенностью информации является также то, что она передается посредством сигнала - знака отражения, физического или физиологического заместителя ее.

^* (См. П. В. Копнин. Введение в марксистскую гносеологию. Киев, 1966, стр. 114-117.)

Существует и точка зрения, согласно которой информация характеризует отражение и в неживой природе, однако здесь она выступает не в актуальной форме, а лишь в потенциальной. Такую концепцию выдвигает В. С. Тюхтин. Присоединяясь к точке зрения Б. С. Украинцева о том, что "актуальная информация есть ограничение разнообразия, выбор из разнообразия и его использование какой-либо самоуправляемой системой в качестве средства приспособления и преобразования среды"^*, В. С. Тюхтин отмечает отсутствие в неживой природе процессов активного извлечения, выбора и использования разнообразия во взаимодействиях тел. Однако он предполагает существование здесь информации в потенциальной (для кибернетической системы) форме как предпосылки актуальной информации.

^* (В. С. Тюхтин. Отражение, образ, модель, знак и информация.- "Ленинская теория отражения и современность". София, 1969, стр. 222.)

Итак, в зависимости от того, признается информация свойством всех материальных объектов или только свойством систем, которым присуще управление, возможны различные точки зрения на соотношение информации и отражения. В каждой концепции, на наш взгляд, отмечаются различные моменты их связи. Так, сторонники точки зрения о связи информации только с высокоактивным (кибернетическим) отражением обращают внимание прежде всего на действительно выявленную кибернетикой связь информации и управления, на роль таких качественных характеристик информации и отражения, как смысл ценность.

Представители концепции о всеобщей связи информации и отражения обращают внимание прежде всего на количественный, синтаксический аспект информации и пытаются объяснить применение понятия информации для описания неживых объектов в физике, химии, астрономии, геологии и т. д.

Разрешение проблемной ситуации, связанной с наличием различных точек зрения, мы видим в признаки существования двух основных видов информации: некибернетической" - в естественной неорганической природе и "кибернетической" - в живой природе, обществе и кибернетических технических устройствах. Некибернетические виды информации являются самыми элементарными видами и вместе с тем, с одной стороны, оказываются предпосылкой для возникновения более высоких видов - "кибернетической" информации, а с другой, когда уже существуют кибернетические системы,- "сырьем" для существования этих систем.

Концепция о двух видах информации, как нам представляется, разрешает споры о том, существует вечно или возникает информация и всегда ли она связана с отражением. Не случайно, что даже ряд авторов, которые ранее высказывали мнение, что информация возникает на уровне жизни, ныне приходят к выводу, что существуют принципиально различные виды информации (Г. Г. Вдовиченко^*, Н. И. Жуков^**). Мы считаем, что информация всегда связана с отражением, но с разными видами отражения связаны различные виды информации. С отражением в неживой природе существенно связана "некибернетическая" информация, тогда как "кибернетическая" информация немыслима без высокоактивного отражения, характеризующегося управленческими процессами. Имея это в виду, можно сформулировать важный в методологическом отношении вывод - информация всегда связана с отражением.

^* (См. Г. Г. Вдовиченко. 1нформащя як компонент структури вщображження.- "Фшософсью проблеми сучасного природознавства", вып. 24. Кит, 1971.)

^** (См. Н. И. Жуков. Функциональная природа актуальной информации.- "Методологические проблемы кибернетики (Материалы к Всесоюзной конференции)", т. I. M., 1970.)

Однако такой общий вывод нуждается в дальнейшей конкретизации, в рассмотрении вопроса о том, в каких аспектах проявляется связь информации и отражения? Попытаемся исследовать эту проблему более подробно.

Начнем с выявления тех форм связи отражения и информации, которые вытекают из существующих математических концепций информации. В современной статистической теории информации формула количества информации выражает то разнообразие (в данном случае вероятностей), которое один объект содержит о другом объекте. Так, А. Н. Колмогоров отмечает, что исходным понятием в теории информации считается "понятие условной энтропии объекта х при заданном объекте у, Н(χ/у), которую можно интерпретировать как количество информации, необходимое для задания объекта х в обстановке, когда объект у уже задан"^*. Эта же идея количества информации как чего-то содержащегося в одном объекте относительно другого переносится А. Н. Колмогоровым и на алгоритмический подход в теории информации. "Замысел определения (понятия алгоритмического количества информации.- А. У.) очень прост,- пишет А. Н. Колмогоров,- энтропия Н(χ/у) есть минимальная длина записанной в виде последовательности нулей и единиц "программы" Р, которая позволяет построить объект χ, имея в своем распоряжении объект у"^*. В данном случае имеется в виду уже разнообразие не вероятностей, а отдельных операций (команд) программы в виде нулей и единиц.

^* (А. Н. Колмогоров. К логическим основам теории информации и теории вероятностей. - "Проблемы передачи информации", 1969, т. V, вып. 3, стр. 3.)

^** (А. Н. Колмогоров. К логическим основам теории информации и теории вероятностей.- "Проблемы передачи информации", 1969, т. V, вып. 3, стр. 4.)

Аналогичные представления о количестве информации как количестве разнообразия (уже не статистического или алгоритмического), содержащегося в одном объекте относительно другого, проникают и в другие математические подходы к определению понятия количества информации. С этой точки зрения количество информации выступает как связь количества разнообразия, содержащегося в одном объекте относительно другого.

Можно пытаться конкретизировать эту связь, имея в виду идею передачи разнообразия от одного объекта к другому, которая лежит в основе передачи информации. Очевидно, эта связь есть не просто взаимодействие объектов, а лишь та сторона такого взаимодействия, которая сопряжена с воспроизведением разнообразия одного объекта в другом объекте. Но тогда это понятие близко к понятию отражения, хотя в понятии отражения, как говорилось выше, речь идет о воспроизведении содержания одного объекта в другом в результате их взаимодействия.

Передача разнообразия от одного объекта к другому, как видим, может интерпретироваться как процесс отражения разнообразия. Поскольку речь идет о передаче информации посредством материальных процессов, то она осуществляется только в виде процессов отражения. Это может быть процесс одностороннего отражения, взаимоотражения и внутреннего отражения ("самоотражения"). Во всех этих процессах происходит воспроизведение разнообразия одного объекта в другом (или части объекта в другой части), а значит, и передача информации (или "кибернетической", или "некибернетической").

Таким образом, теперь с учетом понятия отражения об информации можно говорить более определенно. Расплывчатый термин "передача разнообразия" получает более строгое толкование на базе философской категории отражения. Информация может интерпретироваться как отражение разнообразия, т. е. воспроизведение разнообразия одного объекта в другом объекте в результате их взаимодействия. Результат отражения разнообразия представляет собой информацию, поэтому можно сказать, что информация - это отраженное разнообразие. В то же время информационные процессы - это отражательные процессы в аспекте разнообразия. Информация и информационные процессы выступают с развиваемой точки зрения как взаимосвязь отражения и разнообразия. Такой подход позволяет четко выявить аспект взаимоотношения информации и отражения.

Иногда сторонников этой точки зрения упрекают в том, что при определении ими понятия информации как процесса воспроизведения одной системой разнообразия другой происходит отождествление понятий информации и отражения^*. Причем считается, что информация присуща лишь системам управления. Поскольку мы уже говорили о наличии двух видов информации, попытаемся разобраться подробнее - совпадают ли в приведенном определении понятия информации и отражения.

^* (См. А. М. Коршунов, А. И. Оксак. Ленинская теория отражения и современность.- "Философские науки", 1971, № 5. стр. 161-162.)

Нам представляется, что отождествление информации и отражения (высокоактивного) присуще точке зрения, связывающей информацию (пусть только "кибернетическую") лишь с процессами управления. Сторонники этой точки зрения считают, что в неживой природе существует отражение, но нет информации.

Возникает вопрос: как же связаны с рассматриваемой точки зрения отражение и информация в системах управления? Сторонники концепции связи информации исключительно с управлением забывают, что нужно показать тождество и различие информации и отражения. Получается примерно такая ситуация: в области неживой природы - резкий разрыв информации и отражения, а в области кибернетических систем - отождествление информации и отражения. Это, конечно, не решение проблемы связи отражения и информации. Данная концепция не содержит ответа на вопрос, чем же отличается отражение от информации в системах управления.

Принимая тезис о неразрывной (а не возникающей лишь на уровне жизни) связи отражения и информации, мы делаем попытку отличать информацию от отражения на любом уровне материи - в живой и неживой природе, в обществе, в сфере кибернетической техники. Причем это отличие содержится уже в определениях понятий отражения и информации. Определения понятий отражения и информации сходны в том, что выражают воспроизведение одного объекта в другом. Однако между ними есть и отличие. Понятие отражения акцентирует внимание на воспроизведении содержания в целом, а понятие информации - на воспроизведении одной его стороны - разнообразия.

Понятие информации отличается здесь от понятия отражения. Понятие отражения выступает как более богатое, содержательное, чем понятие информации. Информация включает в себя не все содержание отражения, а лишь тот аспект, который связан с разнообразием, различием, но в значительной степени абстрагируется от моментов тождества, однообразия, хотя они и входят в содержание отражения. Следует подчеркнуть, что понятие информации не полностью абстрагируется от однообразия, но оно делает акцент на разнообразии. Рассмотренное отличие понятий отражения и информации является главным, но наряду с ним существуют и другие, которые не включаются нами в определение понятия информации^*.

^* (Необходимо отметить, что упомянутое отличие информации от отражения как свойств материи есть объективное отличие, которое отображается и в определении соответствующих понятий. Наряду с этим существует генетическое различие понятий информации и отражения, которое выражается в том, что понятие информации берет начало из человеческого общения (и изучалось впервые в рамках частных наук), а понятие отражения впервые было сформулировано для характеристики человеческого познания (а затем превратилось в философскую категорию). Другое отличие понятия информации от понятия отражения состоит в том, что с первым связаны количественно-математические методы исследования, тогда как второе понятие формулировалось и исследовалось в качественно-содержательном аспекте.)

Выявленное сходство и различие понятий отражения и информации оказывается самым общим, оно распространяется на все виды информационно-отражательных процессов. Однако ограничиться этим было бы недостаточно. Мы рассмотрим далее иные аспекты их связи, имея в виду не только синтаксический, но и другие семиотические аспекты информации и отражения. Здесь мы вступаем в сферу процессов управления и соответствующих им видов информационно-отражательных процессов.

Оказывается, такие свойства "кибернетической" информации, как значение и ценность, также существенно связаны с понятием отражения и могут интерпретироваться как особые формы адекватности отражения. Адекватность выражает соответствие содержания отражения-результата, т. е. образа, отображаемому объекту. Адекватность отражения является центральной философской характеристикой отражения; в теории познания, например, специально выделяется такая форма адекватности, как истинность, которая в свою очередь имеет свои особые формы (абсолютная и относительная истина).

Проблема адекватности именно потому и возникла, что взаимодействие и отражение не совпадают по своему содержанию. Само вычленение содержания отражения и общего результата взаимодействия представляет собой сложную проблему, и современная наука изыскивает пути и методы наиболее адекватного отражения объекта познания в формах мышления.

Человеческое отражение может быть в той или иной степени неадекватным. Причины неадекватности могут быть самые различные - и объективные, и субъективные. К объективным причинам относится влияние среды, в которой происходит взаимодействие субъекта и объекта познания, т. е. условий познания, Условия познания, на наш взгляд, являются тем, что не входит ни в субъект, ни в объект познания,- это вся остальная часть Вселенной, оказывающая какое-то воздействие на познавательный процесс.

Условия познания, в частности, являются источником помех, шумов, которые оказывают влияние на объект познания, на процесс передачи информации в среде взаимодействия и, наконец, на субъект познания. Происходит искажение, изменение информации, в результате чего снижается адекватность отражения. Возникают, таким образом, ошибки, заблуждения, ложные образы, т. е. образы, не соответствующие отображаемому объекту.

Адекватность имеет различные формы, среди которых можно выделить, в частности, три: синтаксическую адекватность, а также семантическую и прагматическую. Первая связана с воспроизведением синтаксических, например формально-структурных, характеристик отображения. К собственно синтаксическому аспекту адекватности относится любая адекватность отражения, связанная с воспроизведением формы и абстрагирующаяся от ценностных аспектов отражения.

В определенной степени адекватность отражения выражает и понятие информации, однако их не следует отождествлять, ибо информация выражает лишь тот аспект адекватности, который связан, как уже говорилось, с воспроизведением различий, их совокупности. Отсюда можно сделать выводы, что теоретико-информационные методы могут и должны применяться при исследовании степени адекватности, но нужно учесть, что они не могут измерить все содержание адекватности отражения. При помощи понятия информации можно выражать разнообразие, присущее не только форме отражения, но и его содержанию. На это совершенно справедливо обращает внимание В. С. Тюхтин^*. Понятие информации как отраженного разнообразия охватывает и часть содержания отражения, а значит, может служить для характеристики воспроизведения содержания, именно степени адекватности его отражения. В этом смысле понятие информации и связанные с ним количественные методы могут быть применены и для характеристики семантического аспекта кибернетической информации, например информации, воспринимаемой человеком.

^* (См. В. С. Тюхтин. Отражение, образ, модель, знак и информация.- "Ленинская теория отражения и современность", стр. 223.)

Причем в настоящее время методы теории информации применяются для анализа содержания информации, которая передается в процессах познания и общения людей с помощью знаков. Важнейшей характеристикой семантической адекватности знаковой информации выступает понятие значения знака, на рассмотрении которого мы далее остановимся несколько подробнее.

Уместно обратить внимание на то, что некоторые исследователи отождествляют понятие знака и информации и считают, что отображение отличается от информации именно тем, что последняя всегда передается с помощью знаков. С этим согласиться нельзя, так как информация может передаваться, а особенно восприниматься и при помощи образов, а не только знаков. Например, в процессе чувственного познания можно получать непосредственно от объекта информацию, которая является частью содержания образа, именно характеристикой его разнообразия.

Однако информация может передаваться и при помощи знаков, причем первоначальное понимание информации как сведений неявно включало в себя признак передачи этих сведений при помощи знаков. Поэтому знаковая форма передачи информации является одной из важнейших. Однако отождествлять, скажем, познание лишь со знаковой формой передачи информации было бы неверно, ибо в этом случае мы стали бы на позиции Г. Гельмгольца, утверждающего, что "наши чувственные ощущения в своих качествах суть не более, как знаки, особая форма которых зависит от нашей организации"^*. Вряд ли имеет смысл здесь воспроизводить критику теории символов, данную В. И. Лениным в работе "Материализм и эмпириокритицизм". Но следует иметь в виду, что сейчас существуют попытки возрождения этой теории. Например, А. Д. Грегор считает, что наши ощущения в лучшем случае сигнализируют о реальности^**. Современная наука дает веские аргументы в пользу того, что информация, получаемая в процессе человеческого отображения, в частности познания, не всегда выступает в знаковой форме^***.

^* (Г. Гельмгольц. Факты в восприятии. СПб., 1880, стр. 15.)

^** (Подробнее об этом см. "Ленинская теория отражения и современность", стр. 166; А. М. Коршунов. Теория отражения и творчество. М., 1971, стр. 89-118.)

^*** (Конечно, реальный познавательный процесс выступает как взаимопроникновение чувственного и теоретического отражения действительности. Поэтому в научном познании субъект воспринимает информацию от объекта познания как в знаковой, так и в незнаковой форме. Кроме того, сами знаки представляют собой чувственно-воспринимаемые материальные предметы. Все это свидетельствует об относительности знаковой и незнаковой форм передачи информации, об их взаимосвязи в научном знании.)

Процесс познания есть диалектическое единство знакового (опосредованного) и образного отражения. В чем же специфика знака и чем он отличается от образа? Ответить на этот вопрос можно, лишь предварительно выяснив, что такое знак. Под знаком обычно понимают чувственно-воспринимаемый предмет (или процесс), вводимый в процессе познания и общения, используемый в качестве заместителя другого предмета, для хранения, передачи, получения и преобразования информации о самом предмете.

Если образ воспроизводит содержание отображаемого предмета, то знак замещает отображаемый предмет в информационном отношении. Знак сам по себе никак не воспроизводит и в принципе не обязан воспроизводить содержание, структуру, особенности предмета, который он замещает в информационном отношении. Информационную функцию знак выполняет потому, что предмет, который выступает как знак, обладает таким свойством как значение. Значение - это особая форма содержания отражения (а, следовательно, в определенной степени содержания информации), которая неразрывно связана со знаками.

Использование знаков в процессе познания позволяет более опосредованно и отвлеченно отображать действительность и, кроме того, дает возможность знанию существовать в предметной форме - в виде чувственно воспринимаемых предметов-знаков. При помощи знаков осуществляются также процессы общения людей, и гносеологические образы передаются здесь с помощью знаковой информации.

Предмет, называемый знаком, человек ставит в соответствие, как отображаемому объекту, так и познавательному образу этого объекта. Введение знаков, с одной стороны, усложняет и опосредует процессы отражения, ибо здесь вводится нечто новое, с другой стороны, упрощает познавательные процессы, ибо теперь не приходится оперировать с самими отображаемыми предметами или с их образами, содержащими большое количество информации, разнообразия. Введение знака ограничивает в известном смысле разнообразие, заключенное в образе.

Можно предположить, что значение знака это и есть информация, содержащаяся в образе. И некоторые ученые, сторонники так называемой образной (смысловой) концепции значения, утверждают, что значение - это информация, заключенная в образе отображенного предмета.

Однако в действительности эта информация не все значение знака, а лишь образное, смысловое его значение. Известно, что информация, заключенная в образе, не всегда точно и достаточно полно воспроизводит содержание отображаемого объекта. Поэтому необходимо выделение, воспроизведение в образе лишь той информации, которая соответствует объекту познания. А это возможно в том случае, если знак ставится в соответствие не только образу, но и самим отображаемым объектам. В случае соотнесения знака не только с образом, но и с объектом познания происходит исключение из образа того, что не свойственно отображаемому объекту. Из этого можно сделать вывод, что обозначаемый предмет также влияет на формирование значения знака. Причем информацию, содержащуюся в предмете, который знак обозначает, называют предметным значением.

Следует заметить, что предметное значение - это не вся информация отображаемого и обозначаемого объекта. В самом деле, любой материальный объект неисчерпаем как в своей структуре, так и в своем изменении и бесчисленных связях с другими объектами природы. Значит, он содержит, участвуя в многообразных процессах отражения, бесконечное количество информации. Но в значении знака не может содержаться все это бесконечное количество. По-видимому, значение знака составляет лишь часть этого разнообразия, именно ту часть, которая воспроизведена в образе объекта.

На основе этих рассуждений можно сделать вывод, что как предметное, так и смысловое значения сами по себе являются лишь моментами значения знака. Значением знака выступает лишь информация, общая как для предмета, так и его образа, или, как сейчас говорят, инвариант информации^*.

^* (Понятие значения как инварианта информации используется для выражения не только информации, общей для предмета и его образа, но и ряда других общих, устойчивых характеристик информации в процессах познания и общения. Подробнее об этом см. И. С. Нарский. Проблема значения "значения" в теории познания.- "Проблема знака и значения". М., 1969; его же. Проблема значения знака.- "Современные проблемы теории познания диалектического материализма". М., 1970.)

Итак, информация выражает не только часть содержания образного отражения, но и выступает в качестве содержания знака. Но если информация - это отраженное разнообразие, а отдельный знак не является отображением всех сторон обозначаемого предмета, то знак выполняет информационную функцию только через свое значение, прежде всего через смысловое значение, связывающее его с образом отображаемого и одновременно обозначаемого им объекта. Это обусловлено относительно произвольным характером знака в отношении обозначаемого предмета. Знак ставится в соответствие с обозначаемым им предметом в результате деятельности (например, человека, а вообще - кибернетической системы), причем эта деятельность не носит характера непосредственного отражения, ибо ни образ, ни обозначаемый предмет, ни оба вместе не приводят к однозначному выбору знака.

Выбор знака не является непосредственно отражательным процессом, тем не менее он невозможен без непосредственного отображения субъектом объекта. Непосредственное отображение лежит в основе употребления знаков, оно предшествует ему. Развитие знаков шло в направлении от использования знаков, сохраняющих сходство с обозначаемым предметом (знаки-признаки и иконические знаки), к знакам, утратившим всякое сходство с обозначаемым объектом. Если знаки брать в системе, то в этом случае они, выступая в качестве компонентов опосредованного отображения действительности и, следовательно, имея некоторое сходство с обозначаемыми предметами, несут и информацию, но информационная функция знаков отличается от информации, которую несет непосредственное отображение (например, чувственное). Информация в образе (отображении) содержится непосредственно, она обусловливается отображаемым объектом. Информация в знаке "содержится" опосредованно, через его значение, причем связь знака и обозначаемого объекта носит условный характер.

Отношение знака и предмета характеризуется понятием обозначения, которое выступает в качестве частного и, пожалуй, наиболее распространенного случая понятия кодирования. Кодирование свойственно и процессам непосредственного отражения, оно сопровождает эти процессы, ибо здесь происходит воспроизведение особенностей одного объекта в иной форме в другом объекте в результате их взаимодействия. При непосредственном отражении происходит кодирование и передача информации и, кроме того, воспроизводятся в образе некоторые пространственно-временные особенности (инварианты) и ряд других свойств отображаемого объекта. При опосредованном отображении, в частности посредством знаков, эти особенности образа передаются уже не в той же форме и виде, а как информационные инварианты. Они либо исключаются, либо кодируются, т. е. передаются в иной форме, сохраняя лишь информацию. Поэтому процесс обозначения из всех характеристик отображения выделяет только информационную функцию кодирования.

Информационный подход к пониманию природы знака оказался плодотворным именно потому, что информация присуща всем объектам и процессам природы и общества. В силу этого во всех предметах можно выделить их информационную сторону, которая в дальнейшем может быть замещена знаком. Но само появление знака связано лишь с высокоорганизованными самоуправляемыми системами (животными и особенно человеком). На эту особенность знака указывал еще Ч. Пирс, когда говорил, что знак не может быть знаком, если он не обращается к какому-либо уму и не интерпретируется.

Информационный подход к пониманию природы знака в известной степени устраняет недостатки ранее предлагавшихся подходов. Так, с информационной точки зрения можно объяснить природу всех существующих знаков (сигналов, символов, естественных и искусственных языков и т. д.). К тому же анализ информационной функции знака позволяет лучше понять природу связи знака с обозначаемым им предметом. Информационный подход конкретизирует понятие репрезентативной функции, понимаемой как замещение в информационном отношении. Между знаком и обозначенным им предметом имеет место функционально-информационное отношение, в силу которого знак способен выступать для интерпретатора в качестве средства восприятия, передачи, преобразования и хранения информации.

Возникает, однако, вопрос: если знак несет информацию, то чем он отличается в приведенном выше определении (а такое определение можно встретить чуть ли не в каждой работе, посвященной философскому анализу понятия знака) от таких понятий, как "образ" и "модель"? И образ, и модель (в том числе и незнаковая) выступают тоже в качестве заместителей другого предмета. Специфика знака в упомянутом определении не выделяется, понятие знака трактуется слишком широко. Поэтому мы будем далее различать Понятие знака и образа (прежде всего), знака И модели. Это отличие необходимо не только для позитивных целей, но и для эффективной критики современных вариантов теории иероглифов.

Наши замечания будут касаться знаков-признаков и иконических (изобразительных) знаков. Начнем со знаков-признаков. Дело в том, что между знаком-признаком какого-либо явления существует причинно-следственная связь и в этом случае условный характер знака утрачивается. На наш взгляд, от знака не требуется сходства с предметом, которому он соответствует. На это обстоятельство обращал внимание К. Маркс в "Капитале", когда писал: "Название какой-либо вещи не имеет ничего общего с ее природой. Я решительно ничего не знаю о данном человеке, если знаю только, что его зовут Яковом. Точно так же и в денежных названиях - фунт, талер, франк, дукат и т. д.- изглаживается всякий след отношения стоимостей. Путаница в том, что касается скрытого смысла этих кабалистических знаков, тем значительнее, что денежные названия выражают одновременно и стоимость товаров и определенную часть данного веса металла, денежного масштаба"^*.

^* (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 110-111.)

Условный, т. е. не имеющий ничего общего с природой предмета, характер знака может быть присущ и естественным знакам. Так, например, звонок для животного, сигнализирующий о подаче пищи, не имеет ничего общего с природой пищи. Подобные знаки могут создаваться не только человеком, но и в естественных условиях животными, поскольку у них есть условные рефлексы, они формируют определенные информационные черты внегенетического характера.

Если мы считаем, что между знаком и обозначаемым им предметом не должна с необходимостью присутствовать причинно-следственная связь, что знак и отдельности, в изоляции от других знаков не отражает природы обозначаемого предмета, то это же замечание относится и к знакам-копиям (иконическим знакам). Для них характерно сходство с обозначаемым предметом, и такие "знаки" (скажем, фотография, отпечатки пальцев и т. д.) выступают уже не как знаки, а как отображения обозначаемых ими предметов. Произвольный, условный характер знаков в этом случае утрачивается, знак не отличается от отображения.

Но в том-то и состоит основное отличие знака or образа, что последний имеет сходство с отображаемым объектом, а от знака такого сходства не требуется. Причем считается, что иконические знаки и знаки-признаки составляют исключение из требования условности, произвольности выбора формы знака^*. Нам представляется это требование всеобщим и необходимым для знаков. Конечно, нельзя требовать, чтобы любой знак обязательно не находился в причинно-следственном отношении к обозначаемому предмету и ни при каких обстоятельствах не имел сходства с ним. Но это сходство, как и причинная обусловленность формы знака обозначаемым предметом, должно носить случайный характер. Последнее требование не относится в полной мере к иконическим знакам и знакам-признакам. Поэтому мы предполагаем, что эти "знаки" являются знаками-отображениями, своего рода промежуточными образованиями, стоящими между знаками и отображениями, причем в ряде случаев такие знаки превращаются в отображения (фотография) или в сочетание знака и отображения (рисунки, чертежи и т. д.).

^* (См. Философская энциклопедия, т. 2. М., 1962, стр. 180.)

Что касается не отдельных знаков, а их системы, то она, как отмечалось, может иметь сходство с обозначаемой системой предметов. При этом нужно учитывать, что система знаков не только обозначает, но и отображает систему соответствующих им предметов, но не прямо, а опосредованно, через связь со значениями входящих в нее знаков. Знаковые системы выступают как средство опосредованного отображения действительности, как компонент гносеологического образа, но сами по себе они не являются такими образами.

Говоря об условности выбора знака субъектом (интерпретатором), мы имеем в виду отнюдь не полный произвол, на чем настаивают конвенционалисты. Мы исходим из взаимосвязи случайности и необходимости, которая существует во всяком объективно-реальном процессе, в том числе и в процессе создания и использования знаков. Случайным, условным является выбор материального тела, формы знака (то, что именно этот, а не другой предмет становится знаком, заместителем другого предмета).

Наряду со случайной, произвольной стороной в отношении между предметом и знаком существуют и необходимые моменты. К их числу относится, прежде всего то, что знак замещает обозначаемый предмет не в любом, а лишь в одном-единственном, а потому необходимом отношении - в информационном аспекте. Кроме того, такое замещение одного предмета другим предметом (знаком) происходит в соответствии с объективными закономерностями человеческой деятельности (что показано К. Марксом в "Капитале" на примере появления бумажных денег как знаков золота, заменяющих его в процессе обращения, обмена товаров). Лишь те предметы (например, золото в товарном обмене), которые начинают выполнять исключительно информационную функцию (но не функцию накопления сокровищ), могут быть замещены знаком.

Можно отметить и еще ряд факторов, ограничивающих произвольный характер выбора знака. Так, в качестве знака должен выступать устойчивый предмет, знак должен удобно передаваться, восприниматься и т. д., т. е. и форма, и материал знака не могут быть абсолютно произвольными. А уже выбранный знак должен далее подчиняться закономерностям движения информации, присущим обозначаемому предмету (и одновременно его образу); значит, его движение объективно обусловлено. Итак, мы видим, что, несмотря на относительно произвольный характер выбора материала и формы знака, его функционирование носит объективно необходимый характер в том же смысле, как изготовление орудий труда, хотя и опосредовано сознанием, но подчиняется не зависящим от сознания объективно-реальным закономерностям.

Изложенное выше о случайности и необходимости, об относительно произвольном характере выбора материальной формы (тела) знака и необходимого характера замещения обозначаемого предмета в информационном отношении должно найти свое отражение и в определении понятия знака. Нам представляется, что определение может быть сформулировано следующим образом. Знак представляет собой относительно условно выбираемый (создаваемый) чувственно воспринимаемый материальный предмет, замещающий другой (называемый обозначаемым) предмет только в информационном отношении и используемый для восприятия, передачи, хранения и преобразования информации об обозначаемом предмете. Данное определение отличается от многих других тем, что подчеркивает в качестве всеобщих признаков знака условный характер его формы (тела) и его информационную природу.

Если знаки имеют информационную природу, а значение выступает в качестве инварианта информации, как образа, так и предмета, то вполне оправданы попытки измерения значения информационными методами, в частности методами семантической теории информации. В этом случае появляется возможность измерения содержания не только образной формы отражения, но и знаковой. И в настоящее время предпринимаются попытки количественного анализа, как смыслового значения, так и предметного в различных вариантах семантической теории информации. Правда, ныне существующие варианты семантической теории информации исследуют в основном отражение, сопровождающееся производством знаков. Однако это не означает, что содержание отражения без знаков не может измеряться информационными методами; ведь информация, заключенная в содержании любого вида отражения (знакового или незнакового), выступает как определенная характеристика его адекватности, именно семантической адекватности.

Если семантическая адекватность выражает отношение информации и ее источника (а для знаковой формы информации это есть отношение источника информации, образа и знака), то прагматическая адекватность связана уже с иными отношениями. Прагматическая адекватность характеризует соответствие получаемой информации цели, формируемой в развитой кибернетической системе (животном и человеке) или программе кибернетического устройства, которая задается человеком. В понятии прагматической адекватности субъективный момент (выраженный через понятие цели, потребности и т. п.) является решающим (хотя, конечно, нельзя это понятие считать исключительно связанным с субъектом, ибо воспринимаемая информация выступает в качестве объективного фактора).

Семантическая адекватность выражает аспект соответствия образа и объекта, а прагматическая характеризует соответствие информации, воспринимаемой человеком или животным, тому образу-цели, который 0ни стремятся реализовать, получая информацию. Цель выступает как некоторое опережающее отражение действительности, как отражение потребностей кибернетической системы. Поэтому информация, воспринятая этой системой и удовлетворяющая в какой-то мере потребность, ведущая к реализации цели, выступает как ценная информация.

В качестве цели может, например, выступать подтверждение (или не подтверждение) гипотезы в познавательном процессе. Поэтому информация, ведущая к подтверждению гипотезы, является ценной: она снимает существовавшую ранее неопределенность. В этом плане статистическая теория информации, которая предполагает наличие у получателя информации каких-то предварительных предположений, гипотез, так или иначе исходит из наличия определенных целей в процессе восприятия, передачи информации. Здесь ставится цель подтвердить или опровергнуть гипотезы, поэтому неявно вводится понятие цели.

Прагматическая теория информации в основном использует идеи теории игр и решений, в которых одним из центральных понятий является полезность, ценность. Одной из задач этой теории является определение критериев получения наиболее полезной информации в самых различных условиях - при восприятии информации в результате выбора из статистического множества, в условиях действия шумов, искажений, запаздывания, ограниченности пропускной способности и т. д. Однако здесь важен не только аспект связи, но и управления, исследования влияния информации на принятие решений, в особенности в условиях неопределенности и конфликтных ситуаций. В этих случаях наряду с понятием отражения субъектом объекта становится необходимым использование и понятия отражения субъекта в объекте управления, именно отображение цели в поведении, изменении объекта управления. В этом случае поведение кибернетической системы, в частности, как отмечает И. А. Полетаев, устойчивость и длительность "ее существования проверяют правильность или адаптивность всей цепи управления, в том числе и образов цели"^*.

^* (И. А. Полетаев. К определению понятия "информация". II. Прагматический аспект. О ценности информации.- "Исследования по кибернетике". М., 1970, стр. 237.)

Понятие ценности (или полезности как прагматической адекватности) отличается от понятия семантической адекватности. Понятия истинности и полезности нельзя отождествлять, как это делают прагматисты, утверждая, что истинно то, что приносит пользу, что истинность информации - это ее полезность. Отождествляя эти понятия, прагматизм смешивает два различных понятия адекватности: именно истинность как правильное отображение изучаемого объекта и полезность (ценность) как соответствие получаемой информации целям субъекта. Такое смешение понятий недопустимо, так же как и выдвижение на первый план понятия полезности. Прагматическая адекватность надстраивается над семантической адекватностью, т. е. последняя является основанием существования ценности, полезности. Свои цели человек (или кибернетическая система) необходимо должен согласовывать с объективной природой вещей, которые отображаются. Действие может быть успешным, полезным только в случае, если оно опирается на адекватно истинную информацию.

Человеческая деятельность, как и функционирование кибернетических систем, вовсе не зависит только от целей субъекта, она также и прежде всего детерминирована объективными закономерностями. Само возникновение кибернетических систем (как живых систем, так и искусственных) обусловлено объективными закономерностями, а не прихотью субъекта или бога, реализующего свои цели. Сами цели появились в кибернетических системах как опережающее отображение действительного и возможного состояния вещей, как то, чего еще нет, но что может быть реализовано, но только в том случае, если цели не противоречат объективной природе этих вещей. Таким образом, прагматическая адекватность, хотя и существует наряду с семантической адекватностью в действующих кибернетических системах, тем не менее оказывается производной от последней.

В заключение необходимо отметить, что, связывая понятие отражения с понятием информации, мы имеем в виду такое существенное свойство информации, как воспроизведение разнообразия отображаемого в отображающем объекте. Между тем некоторые ученые (об этом уже говорилось выше) информацию связывают не непосредственно с разнообразием, а с ограничением разнообразия, т. е. в этом случае тоже имеются в виду процессы отражения, но в несколько ином смысле. Во-первых, когда говорится об информации как ограничении разнообразия, то имеют в виду лишь статистические процессы отражения, в которых действительно происходит ограничение разнообразия при передаче информации от отображаемого объекта к отображающему. Но раз существуют невероятностные концепции информации и нестатистические процессы отражения, то интерпретация информации как только ограничения разнообразия представляется односторонней.

Во-вторых, ограничение разнообразия можно понимать и в более широком смысле, именно в том, что любой процесс отражения независимо от того, динамический он или статистический, сопровождается ограничением разнообразия, ибо не все, скажем, содержание отражаемого объекта воспроизводится в образе.

И в этом аспекте информации может рассматриваться как ограничение разнообразия в процессах отражения. Подобная характеристика связи отражения и информации, по нашему мнению, выступает как дополнительная к основной, т. е. к информации как отраженному разнообразию. Информация выступает как диалектическое единство воспроизведения разнообразия и как его ограничения. Причем воспроизводится разнообразие, которое относится к содержанию образа, и ограничивается многообразие, не относящееся к его содержанию и не передающееся от отображаемого объекта к отображающему.