б) Роль субъекта в отображении мира

Для понимания связи между субъектом и объективной реальностью, необходимо осветить роль субъекта в отображении этой реальности. Для развития научного познания характерно, что из нашего представления о мире все более устраняются антропоморфические и наивно реалистические элементы. Об этом свидетельствует, например, развитие астрономического представления о мире за время эпох Птолемея - Коперника - Эйнштейна или развитие от евклидовой до неевклидовой геометрии, причем подобные процессы протекают, собственно говоря, во всех науках.

Одной из основных задач теории познания как раз и является выявление субъективных элементов и исключение их из познания. Одним из первых указал на важность устранения антропоморфических моментов из познания английский философ Фрэнсис Бэкон в своей работе "Novum organon". Бэкон перечислил четыре дефекта познания: idola tribus, idol a specus, idola fori, idola the-atri.

Idola tribus - это дефекты, вытекающие из самой человеческой натуры и проявляющиеся, например, в упрощенной или в обманчивой информации наших чувств о внешнем мире или в экстраполяции свойств человеческого существа на окружающую среду, которой приписываются понятия простоты, порядка и целесообразности там, где их нет или они хотя и есть, но в другом виде и в другой степени. Idola specus вытекают из особенностей человеческого индивидуума, имеющего личные привычки и влечения, приобретенные или врожденные, которые влияют на способ его познания, например, в нем может преобладать характер синтетичности или аналитичности и т. д. Idola fori вытекают из языка, так как мы приписываем словам объективную действительность и обращаемся с ними, как с вещами, хотя они являются только обозначениями вещей. И, наконец, idola theatri являются результатом некритического заимствования чужих взглядов и традиций без достаточной проверки их. Поэтому Бэкон подчеркивает, что при познании люди должны стремиться к точному исследованию, к логической точности, к критичности и к последовательной проверке полученных результатов. Целью стремления ученых должно быть ограничение антропоморфических экстраполяции и достижение познания, очищенного от субъективных элементов.

И современной науке приходится еще вести борьбу с антропоморфической и антропоцентристской концепцией мира. Мы все еще встречаемся в науке с приписыванием точки зрения познающего субъекта исследуемой действительности, с проецированием полученного представления о действительности на саму действительность. Например, классическая физика не учитывала частичных зависимостей наблюдаемых физических явлений от наблюдателя и рассматривала субъект и объект как две вещи, разделенные друг от друга резкой границей. Современная же наука стремится рассматривать субъект не как статический центр, определяющий образ мира, а по крайней мере как нечто динамическое, переплетающееся с объектом во взаимодействии, и влияние которого на отображение мира подлежит всегда устранению в максимально возможной степени. Однако при этом допускают иногда ошибку, опускаясь до полного релятивизма, субъективизма и агностицизма и отрицая объективную базу отображения мира, его абсолютные моменты. Так, с одной стороны, некоторые философы стремятся устранить роль субъекта в наблюдении, но, с другой стороны, они сами приходят именно к тому, чего они стремятся избежать, то есть доходят до субъективизма, до гипостазирования роли субъекта в отображении, так как они исходят из ошибочного понимания некоторых явлений теории относительности и квантовой механики.

Основатель современного субъективизма Джордж Беркли считал, что человек ошибочно допускает отделение вещи от мысли, тогда как вещи будто бы существуют безусловно только в зависимости от субъекта и что они являются только его субъективными отражениями, образами. Воспринятое и наблюденное будто бы ни в какой степени не сходно с невоспринятым и ненаблюденным. Согласно субъективизму, вещи являются только совокупностями различных субъективных отражений, представлений, проекций с различных положений и расстояний, это комплексы явлений, отдельно воздействующих на нас особенностей их сторон, но нет возможности познать и воспроизвести объективную основу этих вещей. И хотя следует признать, что позиция субъективизма правильно подчеркивала роль субъекта в познании, ту роль, которую не учитывали прежние механистические и наивно реалистические подходы к познанию, все же надо указать, что субъективисты односторонне преувеличивали роль субъекта в познании и не считались с тем фактом, что без существования объективной основы невозможны были бы различные способы отображения, в которых всегда имеется и некоторая степень сходства - сходства различных отображений и сходства с объектом, сходство, правильное выявление которого подтверждается практикой и которое свидетельствует об объективных моментах, что дает возможность создавать модель, надежное отображение объективного предмета.

Современные субъективистские и идеалистические философы и физики стремятся подкрепить старую концепцию Беркли аргументами из современной науки. Так, например, Ганс Рейхенбах¹ утверждает, что нельзя определить ненаблюденные объекты: если мы, например, отворачиваемся от созерцавшегося нами дерева, то мы будто бы можем с полным основанием говорить, что это дерево исчезло или что оно расщепилось и т. д. Согласно Рейхенбаху, наблюдение изменяет объект и вообще законы природы. Неизменное существование ненаблюдаемого объекта будто бы вообще даже вероятностно не гарантировано. Следовательно, можно ненаблюдаемый объект интерпретировать множеством различных способов. Система описания, применявшаяся классической физикой, предполагавшая одинаковое действие законов природы в отношении как наблюдаемых, так и ненаблюдаемых объектов, является, согласно теории современных субъективистских и идеалистических философов, будто бы только более простой, но не более истинной, чем другие системы описания. К этому следует добавить, что, хотя указания Рейхенбаха на то, что нельзя постичь вещи в себе в их чистом виде, что нельзя от познания отделить факт вмешательства субъекта, сами по себе правильны, все же, признав это, ни в коей степени нельзя опускаться до огульного отрицания существования объективной основы наблюдения, являющейся константной и подчиненной законам природы. Между объектами ненаблюденными и наблюденными, между вещами в себе и явлениями нет резких границ, как это, собственно говоря, признает и Рейхенбах, а есть только свободные переходы.

¹ (См. H. Reichenbach, Philosophische Grundlagen der Quantenmechanik, Basel, 1949.)

Физические идеалисты в этом же духе утверждают, что бытие означает бытие измеренное, что все зависит только от выбора условий наблюдателем, что, например, наблюдаемая микрочастица не существует объективно, а траектория ее возникает только потому, что мы наблюдаем ее, и т. п. Поэтому предметом науки являются будто бы не объективные предметы, а наши познания о них, наши отображения их, человек будто бы встречается в науке только с самим собой. Атом будто бы не имеет сам по себе геометрических и физических свойств, а имеет их только в той степени, в какой они сделаны доступными вследствие вмешательства наблюдения. Здесь в новом виде воскрешаются положения Беркли, что бытие есть только бытие воспринятое, что субъект создает мир.

Иногда преувеличение роли наблюдателя принимает такую форму, что утверждают, будто между субъектом и объектом можно провести разрез любым способом и что субъект может быть замещен даже наблюдательным аппаратом. Физические объекты рассматриваются как многозначные и поэтому только символически, так как наблюдение будто бы всегда означает совершенно неподдающееся контролю вмешательство. Например, Вейцзекер¹, рассматривает объект, не подвергающийся в данный момент наблюдению, только как предположительный, и даже заявляет, что нельзя говорить об устранении объекта вмешательством наблюдателя, так как объект не имеет объективного существования. При вмешательстве речь будто бы идет только о замене старых условий эксперимента новыми.

¹ (См. V. Weizsäcker, Zum Weltbild der Physik, Leipzig, 1944.)

Согласно Джону фон Нейману¹, у микроявлений существует определенное распределение вероятностей, одно из которых и выбрано при наблюдении, то есть вмешательство означает выбор из многих возможностей. Здесь предвосхищено представление теории информации о выборе сообщения из комплекса возможных сообщений. Это сообщение, конечно, не создано только субъектом, хотя оно им воспринимается; сообщение должно иметь какой-то объективный источник.

¹ (См. J. v. Neumann, Matematische Grundlagen der Quantenmechanik, Berlin, 1932 (русск. перев.: И. фон Нейман, Математические основы квантовой механики, Изд-во "Наука", 1964).)

Соотношение неопределенностей Гейзенберга ни в коей степени не говорит против объективного существования вещи. Если возможны два комплементарных (дополняющих друг друга) описания микроявлений, то это не означает, что наши описания произвольны, а говорит только о диалектическом характере этих явлений, которые нужно и описывать противоречивым способом. Кроме того, познание означает больше чем само наблюдение, так как оно имеет в своем распоряжении опыт, дающий возможность судить и о ненаблюденном, о недоступном, о прошлом и о будущем.

Невозможность одновременного познания комплементарных явлений связана с невозможностью мгновенного познания, каковая невозможность аналогична невозможности мгновенного воздействия. Передача информации в познании и передача энергии при воздействии связаны с предельной скоростью света. Например, причинная зависимость как раз и связана с течением времени, с различием во времени между причиной и следствием. На эту зависимость можно было бы смотреть, как на канал передачи энергии, где различие между причиной и следствием связано с различием их энергий при сравнении перед и после причинного процесса. Представляется, что это причинное воздействие, понимаемое как канал передачи энергии, можно было бы детальнее объяснить с помощью теории информации. Полное и точное познание причинной связи, возможно, было бы только при бесконечно малом различии между причиной и следствием, различии настолько малом, что причина и следствие стремятся к тождественности, включая бесконечно малое различие в интервале времени стремятся к одновременности. Ибо если мы понимаем определенную причинную связь, как выбор, как часть бесчисленных причинных пространственно-временных зависимостей, то требованием полного и точного определения причинности будет, либо постижение всей этой зависимости, либо, наоборот, эта часть будет настолько мала, что она будет стремиться к одновременности, простоте и тождественности причины и следствия.

Аналогично обстоит дело и с каналом передачи информации при наблюдении, когда источник сообщения можно считать причиной, а конечную информацию - следствием. При этой передаче происходит задержка во времени¹. Мы могли бы предположить, что абсолютное использование пространства передачи сообщения означало бы получение мгновенной информации без задержки во времени. Полное использование пространства передачи сообщения означает в теории информации достижение максимальной экономичности передачи, что однако недостижимо². Участие субъекта в наблюдении и в познании вообще означает, что образ, описание наблюдаемого объекта не может быть тождественным с самим объектом, субъект совершает при наблюдении какое-то вмешательство в объект, совершает выбор определенных сторон объекта, изменяет энергетические условия и не может познать ситуацию на стороне объекта мгновенно и одновременно.

¹ (Кроме того, расход энергии при вмешательстве наблюдателя означает, как будет показано в главе IV, возрастание общей энтропии системы наблюдатель - объект; однако, с другой стороны, это приводит к получению информации, которое повышение энтропии несколько ограничивает.)

² (К этой проблеме мы еще возвратимся в главе III при анализе понятия избыточности.)

Современная наука стремится к анализу роли субъекта в процессе познания и к ограничению субъективных элементов в отображении мира. Субъективные идеалисты односторонне преувеличивают роль субъекта в наблюдении и доходят даже до отрицания объективной базы наблюдения. В процессе познания субъект создает, конечно, своим вмешательством противоречие между собой и объектом, и в известной мере изменяет и сам объект, который, несмотря на это, остается объективно реальным и относительно константным. Явление комплементарностй в физическом наблюдении следует считать отражением объективной противоречивости мира, а не пределом познания, как это делают собственно, в согласии с Кантом, объективные идеалисты.